«Революция в опере и в оперном» – под таким заголовком Анна Шалагина опубликовала свою рецензию на спектакль «Родина электричества»
Премьера оперы «Родина электричества» не оставила равнодушными тех, кто посетил спектакль на открытии Платоновского фестиваля искусств 2 июня. Об этом событии вышли репортажи в федеральных и региональных СМИ. Продолжают появляться новые публикации. Предлагаем вашему вниманию рецензию музыковеда, кандидата искусствоведения Анны Шалагиной, опубликованную в газете «Коммуна». Повторно в завершающемся театральном сезоне спектакль будет показан 16 июня, начало в 19:00 часов. Приглашаем всех любителей музыкального театра в этот день прийти в театр, сравнить свои впечатления с мнениями журналистов и критиков.
Текст: Анна Шалагина, музыковед, кандидат искусствоведения
…Спектакль заставляет вспомнить театральные формы 1920-х годов – именно так, с агитационным напором, громко и без нюансов представляли злобу дня в «Живой газете», «Синей блузе» и «Окнах РОСТа». И в «Родине электричества» – тот же крупный мазок, в палитре всего две краски – серая, безликая краска массовки и красная – революционная, кровавая, электрическая, она облачает, как положено, и главных героев. Язык платоновской прозы – а опера написана по разным рассказам, среди которых «О лампочке Ильича», «Родина электричества», «Афродита», «Сампо», – соединившись с музыкой Седельникова, тоже как будто укрупняется, становится еще более выпуклым, парадоксальным, шершавым, неудобным.
Музыкальные интонации композитор избирает такие же сложные и противоестественные: предпочитает отказ от мелодичности в пользу декламационности, которая то переходит в скандирование на одной ноте, то срывается на плач, или крик отчаяния, ропот, а то вдруг как ножом разрезает звуковое пространство, заставляя певцов (в главных ролях заняты солисты К.Афонин, М.Шабанов, А.Тюхин, А.Черноволос, А.Оршанский, П.Карташова, Д.Филиппова) совершать поистине чудеса храбрости и исполнительского мастерства.
Полное отсутствие распевов по принципу каждому слогу – свой звук, делает текст хорошо слышимым, понятным. Но и эта, казалось бы, доведенная до предела членораздельность оказывается умноженной – идущие над сценой титры дают дополнительный «перевод» с русского на русский; меняется их цвет, размер, даже темп появления, и простой по сути подстрочник превращается в важный драматургический ресурс, становится «живым» плакатом. Видеоряд и сценография в этом спектакле не просто дань моде современного театра. Есть прямое совпадение их с визуальным по своей природе жанром, отсюда – особый, фронтальный эффект. Как в литературном тексте, здесь мощно работают метафоры. На фоне супера проплывают колеса, квадраты, сцену опутывают светящиеся линии-провода: вся эта движущаяся геометрия, конечно, укладывается в набор нужной для темы символики, но и отправляет нас в авангард 1920-х годов, к атрибутике Малевича или Кандинского.
Создателей сегодняшнего спектакля от того стиля и теперь уже далекой эпохи отделяет почти вековая дистанция. И авангард обрушивается на зрителей уже в преломленном временем виде. На события и их стилевые контексты предлагается взглянуть со стороны, и для этого упрощенные плакатные формы погружены в сложный современный язык сценографии и мизансцен – мастерски решены массовые сцены, сценическое действие переполнено движением. Дирижер тоже четко следуют стилевому фарватеру, который был задан композитором – оркестр оказался на высоте заданной планки. Большая работа проделана хором.
О чем этот одноактный спектакль? О строительстве электростанции в селе Рогачевка, в котором участвовал Андрей Платонов вместе со своим братом и единомышленниками? О том, как построили электростанцию и как она сгорела? Чем проще фабула – тем сложней ее смысловые подтексты. Время. Народ. Революция. Вот главные «герои» оперы, за которыми остаются открытыми вопросы истории.